Бизнес образование – традиционный предмет полемики в среде российского менеджмента.
В дискуссиях на E-xecutive спор так или иначе сводится к попыткам ответить на вопрос: «Зачем нужна эта «корочка», неужели с ней я буду больше стоить?» Впрочем, такие вопросы характерны не только для данного Интернет-проекта. Они занимают большую часть всего делового сообщества России. Дополнительную порцию масла в огонь дебатов подлил кризис. Все огрехи в экономике теперь можно свалить на долю выпускников MBA. Ведь именно они, по версии скептиков, занимали в последние годы высшие посты в финансовых институтах и успешно надували финансово-кредитный пузырь мирового масштаба.
До 2006 года Карина Еникеева успешно строила карьеру в российском представительстве компании Golden Telecom. Перспективы на растущем рынке представлялись радужными, но желание получить степень магистра делового администрирования перевесило возможности экстенсивного карьерного роста. Карина поступила в Stanford GSB. Школу, занимающую шестое место в рейтинге Financial Times (а по версии US News, и вовсе занимает одно из первых мест) и считающуюся главным конкурентом Harvard Business School. В учебе она решила сделать упор на курсы, посвященные альтернативной энергии, социальной ответственности бизнеса и старт-апам.
Вопрос: Выбор бизнес школы — первый и решающий шаг для будущего студента. Чем был обусловлен выбор американской бизнес школы и Stanford в частности?
Ответ: В Stanford я поступила, можно сказать, случайно. Когда задумалась об MBA, то серьезного перерыва в работе не планировала. Решила, что поеду в бизнес школу всего лишь на год, и выбрала INSEAD. Сразу поступить не получилось, мне никак не давался тест GMAT. После второй пересдачи тогдашний шеф сказал: «Карина, ты уделяешь поступлению такое количество времени, что подавать документы только в INSEAD не совсем разумно». Скажи он мне это пораньше, все, может быть, сложилось бы по-другому, но был январь — время, когда идет уже третий тур приема и не каждая школа согласится зачислить студента.
Но я все же определилась с другими школами. IMD — это тоже год, короткая программа для людей с большим опытом в бизнесе. Казалось, что это для меня. Booth School of Business — в свое время, когда я работала в Accenture, профессора из этой школы читали в нашей компании курс по анализу финансовой отчетности, поэтому уровень преподавания я себе уже представляла.
Stanford была уже четвертой школой, причем у меня вообще не было надежды, что я туда поступлю. Но меня обнадежил один мой хороший приятель, который там учился. Ныне он венчурный капиталист в Силиконовой долине. Как он сказал, в Stanford любят тех, кто поступает к ним второй раз. Я решила: если не поступлю в INSEAD, то на следующий год буду снова подавать в Stanford, где у меня уже будет преимущество перед другими.
Но ждать год не пришлось, в Stanford меня взяли даже в третьем туре. Теперь мне предстоял выбор между INSEAD и Stanford — это уже следующий, отдельный шаг, когда надо решать, куда ехать, если тебя приняли в несколько школ. Люди в такой ситуации поступают по-разному. Например, если надо выбирать между школой среднего уровня и Harvard Business School, то обычно поступают в последнюю. А если между Stanford и Harvard, то тут все зависит от традиций, к которым тяготеет человек. Не все готовы стать гарвардцами.
Вопрос: Что вы имеете в виду, говоря о «гарвардцах»?
Ответ: В Штатах есть неформальное деление: лучшая школа на Восточном побережье — Harvard, лучшая на Западном — Stanford. Это неофициальный рейтинг. Скорее, отношение к бизнес школам и к людям, которые в них учатся. До поступления мне приходилось слышать о культуре прямой конкуренции между студентами в Harvard. Там учатся будущие топ-менеджеры крупнейших компаний мира. В Stanford же идут те, для которых важнее создать что-то свое, нежели занять высокую должность в крупной корпорации.
Вопрос: Но у вас был выбор между США и Европой…
Ответ: Выбор простой: INSEAD — это европейский бренд, а Stanford — мировой. Ради Калифорнии я даже решилась на двухлетнюю программу. В процессе поступления понимаешь, что разумнее постичь все необходимое за два года, а не за один.
Вопрос: Как вы уже упомянули, бизнес школы, входящие в мировой Топ-10, — отдельные маленькие миры со своей культурой. В чем, по вашим наблюдениям, состоят особенности культуры Stanford? И как наличие этой культуры помогает студентам учиться, а выпускникам — социализироваться?
Ответ: Для меня культура школы определяется тремя вещами: это люди, среда, которая создается самой школой, и среда вокруг школы. Так вот, огромное влияние на Stanford оказывает атмосфера Калифорнии и Силиконовой долины. Там царит либеральная и очень неформальная обстановка, постоянно светит солнце, и у людей всегда хорошее настроение. Сюда тянется множество молодых, но уже чего-то самостоятельно добившихся людей.
Причем я обратила внимание, что люди из сферы инвестиций немного стеснялись своей профессии (смеется). Когда их спрашивали, чем они занимались до MBA, они начинали рассказывать о достижениях вне своих компаний. Говорили о проектах за рубежом или о том, как они активно участвовали в социальных проектах, но всячески старались не распространяться о должности аналитика, например, в Goldman Sachs. Надо признать, школа всегда старалась создать атмосферу, где все примерно равны. К примеру, у нас существовала система, по которой мы были не вправе разглашать свои оценки сокурсникам и работодателям.
Вопрос: Это правило было записано в договоре?
Ответ: Это этика Stanford — «Grade non-disclosure». В Harvard такое правило было отменено несколько лет назад.
Вообще, в школе множество своих правил и традиций. Есть интересная книжка Snapshots from Hell: The Making of an MBA, в которой подробно описывается вся внутренняя жизнь Stanford. Она была написана Питером Робинсоном, который до MBA работал в Белом доме спичрайтером у президента Рональда Рейгана. Я нашла эту книгу в 1998 году в коробке, оставленной бывшим коллегой под его рабочим столом. Наверное, эта книга осталась у меня где-то в подсознании. Когда я приехала в Калифорнию, то поняла, что там все именно так, как написано в книжке.
Вопрос: Для зачисления на программы престижных западных университетов необходимо обладать приличным запасом знаний: костяк групп составляют состоявшиеся профессионалы в своих отраслях. Какие требования предъявлялись к соискателям, когда поступали вы?
Ответ: Для поступления в любую школу нужно сдать GMAT и TOEFL. Справившись с GMAT, можно достаточно уверенно чувствовать себя в TOEFL. Чтобы набрать необходимое число баллов, мне пришлось изрядно потрудиться, но это абсолютно не значит, что люди не поступают с низкими баллами. Кстати, в Stanford одни из самых жестких требований к показателям GMAT. Средняя оценка поступающих — 726 балов.
Потом все зависит от индивидуальных требований каждой школы. Когда со мной советуются, идти или не идти на MBA, я отвечаю: «Можно думать, сколько угодно. Сдай GMAT. Это освободит массу пространства в голове и даст кучу времени».
Вопрос: Как вы готовились к вступительным тестам?
Ответ: На GMAT надо потратить время. Материал, который должен уложиться в голове, надо пережить и, как говорится среди студентов, много раз на нем поспать. Я себе изначально отложила на GMAT три месяца интенсивной подготовки. Но мне не хватило, я готовилась пять месяцев и сдавала его три раза. Если бы заложила себе на подготовку полгода, то, может быть, сдала бы лучше. Хотя не факт. Есть достаточно стандартный набор учебников для подготовки к GMAT. Но лучше всего использовать официальный путеводитель The Official Guide for GMAT Review, книги Kaplan и The Princeton Review.
Вопрос: Большинству поступающих на программы MBA предлагается пройти интервью. Среди всей череды вопросов обычно встречается такой: «Зачем вам степень MBA?» Как бы вы ответили на него сейчас?
Ответ: Я поступала на MBA довольно поздно, после восьми лет работы. Соответственно, я четко понимала, что степень нужна мне не для продвижения по карьере и повышения дохода, а для поднятия потолка собственных возможностей. К тому же, учеба дала время, чтобы осознать, хочу ли я продолжать заниматься тем же делом. Я смогла посмотреть на людей, которые делают что-то другое, обрела опыт жизни за границей и определенные связи. Не стоит рассчитывать, что MBA станет ступенькой вверх по карьерной лестнице. Лучше относиться к этому, как к ступеньке в сторону, которая расширяет круг возможностей для будущих успехов.
Вопрос: После наступления кризиса в кулуарах российских бизнес школ можно услышать язвительные замечания: якобы как раз обладатели дипломов лучших бизнес школ США благополучно довели экономику до рецессии и поставили под удар даже самые крупные компании. Есть ли в этом сарказме доля истины? С высоты вашего опыта: имеет ли смысл школам пересматривать учебные планы программ MBA в соответствии с текущей ситуацией?
Ответ: Я не думаю, что кризис произошел из-за бизнес школ. Мне кажется, причиной всему жадность. Жадность к успеху, деньгам и влиянию, с которой все и начинается. У людей потерялось чувство меры и реальности. Многое еще зависит от самого человека. Стремится ли он заработать миллион долларов любой ценой или создает стабильную компанию, которая обеспечит несколько сот человек работой. В бизнес школах учат именно создавать.
Вопрос: Выносится ли бизнес-этика в отдельный курс?
Ответ: Конкретно бизнес-этики у нас не было, и я не уверена, что такой предмет вообще нужен. Это настолько базовые нормы, что каждый должен представлять и понимать их до прихода в бизнес школу. Но мы обсуждали корпоративные скандалы, приводившие к банкротству крупнейшие компании.
Вопрос: В одном из материалов наш портал цитировал главу международной The Association of MBAs (AMBA) Джанет Пурселл. Она заметила, что спрос на бизнес образование тем выше, чем хуже дела в экономике. Это подтверждает опыт нескольких кризисов, поскольку структура AMBA существует довольно давно. На ваш взгляд, с чем может быть связана такая закономерность?
Ответ: Тут все просто. Спрос на бизнес образование растет тогда, когда другие возможности быстрого профессионального роста ограничены. Аналитики, консультанты или рядовые служащие крупных компаний понимают, что получат больший опыт, посвятив два года обучению, чем умирающему бизнесу.
Вопрос: Программа Full-Time предполагает полное погружение в процесс обучения. Какова структура и содержание программы в Stanford?
Ответ: Первая четверть — это обязательные предметы, которые необходимо иметь в багаже, для того чтобы воспринимать последующие материалы. Сейчас базовый курс делится на несколько уровней в зависимости от подготовленности того или иного студента. А когда училась я, еще была возможность сдать некоторые предметы экстерном. Практически весь второй курс состоит из выборочных предметов, но уже специализированных. Если на первом курсе предмет называется «Венчурные капиталы», то на втором курсе предстоит создать команду из нескольких студентов для разработки инвестиционного проекта с привлечением финансирования. Предметы на втором курсе в какой-то мере более прикладные.
Продолжение следует...
По материалам статьи Александра Шенаева, E-xecutive.
